Эта картина — показательный пример примитивизма Гончаровой. Она дышит сверхэнергией движения натуры и динамичностью самой живописи. Одновременно она близка и Пикассо, и Матиссу.
В трактовке ступней ног, кистей рук и особенно в форме и постановке головы чувствуется пластическая близость «Дриаде» и «Дружбе» Пикассо. Штрихующий мазок на лице вызывает ассоциации с «Танцем с покрывалами».
Влияние Матисса ощутимо в группировке фигуры, изображенной в стремительном танце, позволяющем показать ее одновременно в разных ракурсах, цветовых контрастах, в экспрессии движения, сжатости фигуры в минимальном пространстве и сверхрельефности контуров, в оптимистичности образов.
Гончарова смягчает кубистическую огранку и добивается большей пластичности изображения, по сравнению с эмоциональными изломами фигур на полотнах своих кумиров. Популярности картины способствовала культурная экспансия населения из покоренных стран, охватившая страны Европы. Увлечение новыми формами было подхвачено русскими художниками вслед за европейскими коллегами.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)