Дирк трудился над произведением около четырех лет, что довольно странно: по условиям контракта он не имел права брать другой заказ до окончания Таинства. Картина была заказана Братством святых таинств для церкви Святого Петра в Лувене. Она предназначалась для алтаря одной из их часовен — второй радиальной часовни в крытой аркаде на северной стороне у часовни Святого Эразма. Помещение было пожаловано братству в год его основания.
Прямо напротив алтаря находилась установленная в начале 1450-х годов рака для хранения гостии. Алтарь должен был стать «ценным историческим произведением, передающим сюжет святых таинств». Главной темой была избрана Тайная вечеря и четыре сцены «или фигуры из Старого Завета» на створках. В закрытом состоянии на каждой створке должны были присутствовать дополнительные изображения, но они не сохранились. При реставрации центральная часть была перенесена на холст, как было сделано и с Мученичеством Святого Эразма.
Художнику помогали в работе два теолога: профессора университета Ян Варенакер и Жиль Байлювель; их советы во многом определили способ изображения Тайной вечери. По синоптическим Евангелиям вечер накануне ареста Иисуса приходился на иудейскую Пасху, когда в честь праздника убивали и съедали жертвенного агнца. Иисус собрал своих учеников за столом, чтобы благословить хлеб и вино, которые он назвал плотью и кровью своей. Исторический момент учреждения таинства Евхаристии изображен здесь в виде литургии преображения, принятой Церковью позднее.
Новое в произведении — изображение Христа в роли современного художнику священника, проводящего обряд освящения хлеба и вина. Так как действо происходит в окружении многочисленных атрибутов иудейской Пасхи, продолжительное существование обряда на протяжении истории человечества выделено графически: это выражается в сильном контрасте с более традиционными изображениями преломления хлеба, общества апостолов или предательства Иуды.
Ужин проходит в просторном помещении, которое больше напоминает монастырскую трапезную, чем столовую в большом доме. Высокие готические окна слева выходят на рыночную площадь, где было начато сооружение лувенской городской ратуши. Для нее Баутс впоследствии написал Сцены правосудия, подобные тем, которые ван дер Вейден исполнил для брюссельской ратуши. Прозрачны только верхние части окон, о чем свидетельствует их серый цвет. Нижние части могут быть закрыты ставнями из-за холодной погоды или узорными деревянными решетками. Справа находится открытая пристройка с сервантом для хранения посуды. Задняя сторона соседствует с еще одним помещением, по всей видимости, спальней, где стоит кровать с красным покрывалом.
На орнаментальной арке ведущего в коридор дверного проема изображен предшественник Христа Моисей. Коридор с расположенным в его нише умывальником и сосудом для воды ведет в сад с геометрической планировкой. Падающий слева свет заполняет комнату, скользя по желтовато-белым стенам и отражаясь от ослепительно-белой скатерти стола. Выложенный геометрическими узорами из бежевых, коричневых и голубых плиток пол напоминает о холодной чистоте монашеской кельи. Тени от скамеек под столом переплетаются с босыми ногами апостолов. В отличие от описанной в Евангелии темноты на картине царит яркий день. Бронзовая люстра высоко поднята, а очаг закрыт деревянным летним экраном.
Христос сидит в середине большой комнаты, подняв голову; его благословляющие руки оказываются в самом центре композиции. Он смотрит прямо на зрителя, полуоткрытый рот произносит слова: «Вот плоть моя». Его лицо — канонический для XV века образ Христа. Этот идеализированный портрет Иисуса соответствует средневековым представлениям о его внешности на основе подробного описания в апокрифическом письме Лентула. Вполне узнаваемы такие элементы, как пробор, вьющиеся пряди волос и разделенная надвое борода. Жест благословения такой, как у Спасителя мира, каковым Иисус и является; через мистическое преображение гостии он становится одновременно и служителем мессы, и жертвой.
Некоторых апостолов за столом нетрудно узнать. Справа от Иисуса — Петр, слева — Иоанн, рядом с ним Иаков. Так как он родственник Иисуса, налицо некоторое сходство. Большинство апостолов изображены в состоянии удивления и восторга при учреждении нового обряда. Сидящие ближе всех к Иисусу выражают свою радость при принесении гостии в жертву. Этот обряд являлся более важным, чем причастие, и только священник имел право совершать его. Евхаристия — духовное восприятие принесенного в жертву тела — наполняла сердца людей благочестием, которое должно было привести их к вечному блаженству. Иаков с жалостью глядит на Иуду; последний держится отчужденно, его можно узнать по типично семитскому профилю, который средневековые художники к тому же всегда утрировали. Иуда смотрит на оловянную тарелку, на которой еще видны несколько кусков хлеба и остатки крови зарезанного агнца.
Это аллегория смерти Христа, которая наступит в результате предательства, а также напоминание о словах Иисуса о предателе среди апостолов. Хотя все вкусили агнца, скатерть и длинные общие салфетки все еще чисты, ведь стол должен символизировать собой алтарь. Через мгновение Христос в качестве священника нальет вино из хрустального сосуда в потир и предложит отпить его уже как кровь свою. Вообще, для произведений Баутса типичен незаметный переход от повседневной реальности к сакральному символизму: корни этого приема следует искать в новом религиозном восприятии, воплощенном в проповедях «нового поклонения». Рядом с находящимся слева очагом две фигуры наблюдают за происходящим. Это наверняка портреты. На ум тут же приходят два сына Баутса, тоже художники Дирк и Альберт. Перед ними — две забытые оловянные тарелки с остатками пищи. Что касается двух других фигур — одна за Христом по диагонали, другая — крайняя справа за сервантом, то они могут быть представителями совета братства.
В этой сцене Дирк Баутс использует перспективу с одной точкой схода, изображая точные диагональные линии на плиточном полу. Точка схода расположена высоко — в середине притолоки над очагом. Это позволяет смотреть на стол сверху; однако создается впечатление, что сама комната находится на некоторой высоте. Неизвестно, является ли такая перспектива следствием решения двух советников художника, хотя в пользу этого предположения говорит нетипичная для данного контекста почти квадратная форма стола. Она встречается в Жизни Иисуса Христа Людольфуса Картезианца. Он посвятил несколько глав ритуалу Евхаристии. Возможно, Людольфус частично черпал вдохновение из книги Meditationes Vitae Christi, записанной в конце XIII века францисканским монахом Иоханнесом де Колибусом. Там описывается квадратный стол; такой же стол можно увидеть в церкви Святого Иоанна Латеранского, где он сохраняется в качестве реликвии. С каждой стороны должны сидеть трое апостолов; Баутс слегка изменил их расположение, чтобы Иисус был хорошо виден.
Профессоры определили и темы двух створок, избрав предшествовавшие Евхаристии сцены из Ветхого Завета.
Рассматривать личности или события из Ветхого Завета в качестве предсказателей новой эры, начавшейся с рождения Христа, было излюбленным занятием теологов того времени. Эти аспекты нередко иллюстрировались гравюрами для наглядного представления необразованной публикой. Из подобных книг наибольшей популярностью пользовалась Библия бедняков, в которой иллюстрации из Нового Завета располагались над соответствующими событиями из Ветхого. В иллюстрированном издании еще одного религиозного текста вышеуказанного Людольфуса за Тайной вечерей следуют ее прототипы: Сбор манны. Пасха, Встреча Авраама с Мельхиседеком. Именно эти сюжеты были выбраны для алтаря и дополнены четвертым, редко встречающимся изображением — Ангел, приносящий пищу пророку Илие в пустыне. В контракте эти четыре сцены перечислены в геральдическом, а не в хронологическом порядке: не слева направо, а наоборот. Это говорит о том, что описание сцен должно было базироваться на тщательно продуманном эскизе, который был утерян.
В верхней части левой створки первосвященник Мельхиседек предлагает хлеб и вино Аврааму; они стоят за воротами Салема — резиденции Мельхиседека.
Можно утверждать, что указывающие на сцену слева две фигуры в черных одеяниях — это те самые профессоры. Внизу изображена сцена сбора манны небесной, ниспосланной богом Яхве еврейскому народу во время его путешествия к Земле обетованной. В верхней части правой створки изображена сцена вкушения пасхального агнца и мацы перед исходом из Египта. В нижней части изображен спящим изможденный Илия. Ему пришлось бежать в пустыню после убийства жрецов Ваала. Ангел дарует ему силу из принесенного им хлеба; на заднем плане Илия снова в пути. Общее название всех этих сцен маца. Мельхиседек оказывается предшественником Христа; агнец символизирует будущую жертву, которая откроет врата в райскую обетованную землю.
В целом это произведение является вершиной творчества мастера, для картин которого характерна религиозная сосредоточенность, сдержанность и притягательная созерцательность.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)