«Картина с белой каймой» Интересна история ее создания. Вот что об этом пишет автор полотна: «Для этой картины я выполнил много набросков, этюдов и рисунков. Первый набросок я сделал сразу после возвращения из Москвы в декабре 1912 года: это был результат тех свежих, как всегда исключительно сильных впечатлений, которые я получил в Москве — или, точнее от самой Москвы. Первый набросок был очень сжатым и сдержанным. Но уже во втором наброске мне удалось «растворить» краски и формы действия, происходящего в нижнем правом углу.
В верхнем левом остался мотив тройки, который я долго носил в себе и уже использовал в различных эскизах. Этот левый угол должен был быть чрезвычайно простым, т. е. впечатление от него должно было получаться напрямую, не затемненным формой. В самом углу расположены белые зубцы, выражающие чувство, которое я не могу передать словами. Оно, пожалуй, пробуждает ощущение препятствия, которое, однако, в конечном счете не может остановить тройку.
Описанная подобным образом, эта комбинация форм приобретает тупость, к которой я испытываю отвращение. К примеру, зеленая краска часто возбуждает в душе обертоны лета. И эта неясно воспринимаемая вибрация, соединенная с холодной чистотой и ясностью, может в данном случае быть самой подходящей. Но насколько отвратительно было бы, если бы эти обертоны были до такой степени ясными и отчетливыми, чтобы заставить кого-нибудь подумать о «радостях» лета: например, о том, как приятно летом скинуть пальто, не боясь при этом простудиться.»
К белой кайме я подходил очень медленно. Наброски помогали мало, то есть отдельные формы были мне внутренне ясны, — и все же я не мог заставить себя закончить работу над картиной. Это меня мучило. Через несколько недель я вновь взял наброски и все-таки чувствовал себя не готовым. Только долгие годы научили меня, что в подобных случаях нужно иметь терпение, чтобы не хватить картиной об колено.
И вот лишь спустя примерно пять месяцев случилось так, что я сидел в сумерках, рассматривая второй большой эпод, и внезапно совершенно отчетливо увидел то, чего Здесь не хватало, — белую кайму.
Я едва осмеливался этому поверить; тем не менее отправился в магазин и заказал там холст. Мои раздумья относительно размеров холста длились не более получаса.
Я обращался с этой белой каймой так же своенравно, как она обращалась со мной: внизу слева провал, из него растет белая волна, которая внезапно падает, талью для того чтобы обогнуть правую часть картины ленивыми завитками, образует вверху справа озерцо, исчезает к верхнему левому углу, где совершается ее последнее, решительное появление в картине в форме белых зубцов.
Поскольку белая кайма дала решение, я назвал в ее честь картину.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)