Повторяется все тот же кустодиевский тип женщины: милая, нежная девица-краса, про которых на Руси говорили «писаная», «сахарная». Лицо полно той же милой прелести, которой наделены героини русского эпоса, народных песен и сказок: легкий румянец, что называется, кровь с молоком, высокие дуги бровей, точеный носик, рот вишенкой, тугая, перекинутая на грудь коса…Она — живая, реальная и безумно привлекательная, манящая.
Она полуприлегла на пригорке среди ромашек и одуванчиков, а за нею, под горой, разворачивается такой широкий волжский простор, такое обилие церквей, что дух захватывает.
Кустодиев сливает здесь эту земную, красивую девушку и эту природу, этот волжский простор в единое неразрывное целое. Девушка — высочайший, поэтический символ этой земли, всей России.
Диковинным образом картина «Девушка на Волге» оказалась далеко от России — в Японии.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)