Бетховенский фриз — одна из самых значимых работ австрийского модерниста Густава Климта. Произведение представляет собой фресковую роспись на трех стенах продолжительностью 34 метра. Она имеет сложное сочетание пигментных материалов — позолоту, роспись стеклянной глазурью, казеиновую краску, — и заполняет пространство между архитравом и карнизом. Фриз состоит из нескольких частей — левой, центральной и правой.
Перед вами левая сцена — «Тоска по счастью». Фреска напичкана сполна олицетворениями человеческих эмоций и действий. Так, рыцарь — в золоте и с золотой кожей, — видимо, Добро, что вечно воюет с силами Тьмы и Зла, дева с лавровым венком — его Победа или Слава, и грустная, тоскливая и тощая женщина — Сострадание. Почему автор решил объединить именно эти эмоции и Победу? Почему не обратиться к зрителю напрямую? Вот, дескать, Счастье, а вот — его Потеря и, как результат — Тоска по Счастью… Климт решил пойти путем трудным, дав возможность обывательской фантазии подключить свои эмоции и домыслить по-своему и утрату спокойствия, и тоску по миру, и вместе с тем по ушедшему счастью. Немощное человечество в облике Сострадания еще тлеет надеждой о Счастье, которое Золотой Рыцарь добудет в нелегкой борьбе и лавры увенчают его голову.
Воображение Густава рисует не менее странные образы, навязчивые, вымученные, скупые. Несмотря на сложность письма и технологию стеклянной росписи, задумка, кажется, простой и беспроигрышной. Что может быть проще, чем игра на человеческих чувствах и нервах. Вероятно, мастер не задумывался над тем, домыслит созерцатель его головоломку или нет.
Главное, что фреска зрелищна и всецело бесценна золотым убранством и блестящей глазурью. Она настолько сложна, по сути, насколько проста в художественном отпечатке. Вот Рыцарь, вот — Спутницы его, одна другой краше. Красиво, дорого, зрелищно. Чтобы понять искусство Климта достаточно прочесть его строки о себе самом: «…Кто хочет что-нибудь обо мне знать… должен внимательно рассмотреть мои картины…». Тогда остается один вывод — Климт — гений, понятный многим и никому одновременно.