В содержании этого произведения Тициана собственно пасторальные элементы причудливо соединились с приметами аллегории. Ее характеризует соединение пасторальной образности с философской проблематикой, раскрывающейся в идее трех возрастов человека, где разные стадии жизни представлены в виде двух спящих детей, музицирующей юной пары и старика отшельника, одиноко размышляющего над двумя черепами.
Подобное соединение, несомненно, говорит о присутствии иносказательного значения, что вызвало к жизни ряд интерпретаций содержания картины. В ней усматривали и выражение представления о всеразрушающем времени, и аллегорию сладострастия, соединенную с идеей недолговечности земных наслаждений.
Согласно еще одной точке зрения, ее персонажи являются героями пасторального романа древнегреческого писателя Лонга «Дафнис и Хлоя». Что касается сцены со спящими детьми и Эротом, который оберегает их сон, то в ней можно обнаружить отражение представления об изначальной предрасположенности человека к греховному вожделению, сопровождающему его с самых ранних лет.
Точка зрения на картину Тициана как на аллегорию vanitas vanitatum выглядит достаточно убедительной: мотив двух черепов, над которыми склонился старик, служит ключом к такому толкованию. В ренессансном искусстве их изображение выступало в качестве недвусмысленного символического напоминания о греховности человека, наказываемой смертью.
Это представляется возможным и в случае с картиной Тициана, где мрачные приметы выразительно оттеняют эротическую сцену на переднем плане. В данной связи отнюдь не случайной подробностью оказывается то, что паре молодых любовников, в чьем дуэте воплотилась идея полноты чувственных наслаждений, в пейзажном пространстве картины в качестве моральной альтернативы противостоит здание церкви, хотя и отнесенное на задний план, но все же хорошо заметное среди остальных мотивов ландшафта.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)