Первый автомобиль неизбежно должен был походить на повозку или телегу — как-никак, создавался он не на пустом месте, а по принципу аналогии, подобия. Повозки и телеги, трансформировавшись, превратились в кареты и фаэтоны. А в наше время, когда ни карет, ни фаэтонов уже не встретишь, мало кто знает происхождение этого названия — фаэтон.
Когда-то слово было именем собственным. Так звали сына Гелиоса, солнечного божества. Будучи молодым и дерзким, он упросил отца позволить ему управлять небесной колесницей, совершающей свой привычный путь по небесному своду. На беду свою, отец согласился, а Фаэтон, как сказали бы сейчас, не справился с управлением.
Первым из художников, запечатлевшим момент падения Фаэтона, был знаменитый П. П. Рубенс. Во второй половине XIX века к тому же эпизоду из античной мифологии обратился его французский коллег Гюстав Моро. Из мифологии известно, что падение Фаэтона сопровождалось грандиозным пожаром на Земле.
Во избежание еще больших несчастий Зевсу пришлось сразить Фаэтона молнией. Облик погибающего сына Гелиоса на картине Моро едва угадывается. Вакханалия — вот то слово, что приходит на ум при рассмотрении этой картины. Здесь смешались в кучу остатки колесницы, кони и части человеческого тела. Над всем этим торжествующе возвышается голова дракона из преисподней.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)